Молитва старца парфения киевского

Парфений Киевский. "Схимничество есть – посвятить себя на молитву за весь мир"

Отче, Парфению, моли Бога о нас.

Сегодня день воспоминания святого прп. Парфения Киевского, Киево-Печерского (1790 – 1855), Прославление его в Соборе Тульских святых – в 1987 году, как Парфения Киевского, Алексинского.В миру святой был Пётр Иванович Краснопевцев, родился в селе Симоново Тульской губернии в семье церковного причетника. Мистическая одарённость святого проявлялась с юности.С древних времен манила истиных подвижников великая святыня-Киево-Печерская Лавра. Пришел сюда и Петр. С он 1819 г. послушник Киево-Печерской Лавры, в 1824 г. пострижен с именем Пафнутий, в 1830 г. посвящён в сан иеромонаха. Строгий нестяжатель. Главным в духовном делании святого были совершенное незлобие, кротость и непрестанная Иисусова молитва. В 1838 г. пострижен в великую схиму с именем Парфений. С этого времени Иисусова молитва творится в сердце святого даже во сне. В трудные или переломные моменты жизни Парфению являлись святые-покровители и Богородица, от которой Парфений получил объяснение великой схимы: "Схимничество есть – посвятить себя на молитву за весь мир". Духовная жизнь святого строилась на размышлении о тайне Воплощения и на созерцании единства Иисуса Христа и Богородицы в домостроительстве спасения и в искупительных страданиях. Сложил несколько широко известных молитв ко Христу и Богородице. Парфений был духовником Киевского митрополита Филарета (Амфитеатрова), последние шестнадцать лет жизни ежедневно служил Литургию в его домовой церкви. Особое видение заставило Парфения периодически прерывать уединение ради приёма посетителей. Своим духовным детям заповедал борьбу со страстями, непрестанную молитву ради стяжания Святого Духа, ежедневное чтение Евангелия и Псалтири. Старец Парфений Киевский, имевший необыкновенное, умилительное, нежное усердие и детскую любовь к Богоматери, умер в тот самый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, который он особенно любил и о котором говаривал: «Буди благословен и преблагословен и треблагословен день Благовещения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы». В 1855 году в этот самый праздник, совпавший тогда со Страстной пятницей, о. Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей келейной своей церкви.

Житие Преподобного Парфения Киевского :

Молитва иеросхимонаха Парфения Киевского

Достигши высших ступеней духовности, знаменитый подвижник, старец Парфений Киевский, с нетерпени ем и радостью ожидая дня смерти, сидя у давно приготовленного им для себя гроба, говорил с восторгом о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; а смерть этот человек называл «возвращением от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество».

Предсмертная молитва иеросхимонаха Парфения Киевского

1.Когда я, удрученный болезнью, восчувствую, приближение кончины земного бытия моего: Господи, помилуй меня.

6.Когда зрение мое помрачится и пресечется голос, окаменеет язык мой: Господи, помилуй меня.

РУССКИЕ ПОДВИЖНИКИ 19-ГО ВЕКА

ИЕРОСХИМОНАХ ПАРФЕНИЙ КИЕВСКИЙ

Киево-Печерская лавра, созданная верою и подвигами первоначальников ее, преподобных игуменов Антония и Феодосия, в древние лета воспитала множество великих подвижников благочестия.

Но и в близкие к нам дни она выставляет мужей, удивительных силою религиозного воодушевления, здесь, на земле, вне земных условий, живущих одним небесным. К таким подвижникам принадлежит старец иеросхимонах Парфений.

Отец Парфений родился 24 августа 1790 года, в 40 верстах от г. Тулы, в селе Симонове, Алексинского уезда, где отец его, Иоанн Краснопевцев, был причетником.

О детстве его не сохранилось подробностей; но нужно думать, что жизнь его в долге сельского причетника была убогая, и, конечно, с молодых лет Петр (так звали в миру о. Парфения) – должен был привыкать к терпению и трудам.

Отданный в тульское духовное училище – Петр учился очень хорошо и из училища перешел в семинарию. Раз летом, возвращаясь с братом домой, Петр имел необыкновенное видение. Они расположились ясною ночью под открытым небом. Сердце Петра невыразимо радовалось. Он смотрел в высокое небо и вдруг увидел парящего над собою белоснежного голубя, который все на одном месте реял над ним. – С этого видения жажда чего-то лучшпго запала в душу его, все земное ему опротивело, и тяжело было ему между людьми. В одном из песнопений своих о. Парфений вспоминает это видение: "Неописанный Параклите. Памятствую явление в моем возрасте еще младом твоего наития тиха и тонка на мя ленива и нерадива, голубя в виде".

С той поры начал отрок уединяться в лесу на молитв. Здесь было снова ему видение: благообразный инок явился ему и произнес: "Странен монах и земен мертвец" (т. е. монах – чуждый земле пришлец и мертв земному). Эти слова возбудили в Петре желание монашества.

Старший брат, Василий, был уже в монастыре. Родители убеждали его принять место, и уж он решился, как младший брат сказал ему: "Нет мне тогда с тобою части", и родители оставили свои уговоры.

Летом 1814 года, в вакационное время, Петр пошел на богомолье в Киев. В лавре оставался он год у соборного иеромонаха Антония (впоследствии архиепископа воронежского) и был у прозорливых старцев Васиана слепого и Михаила схимника. При входе во врата лавры он дал обет остаться в ней. В 1815 году Петр уволился из семинарии, не окончив курса. Родители его просили определиться на место и поддерживать их в старости. Он готов уже был склониться на их просьбы; но дело женитьбы его дважды растраивалось, и, наконец, он по прошению, получил совершенное увольнение из епархии. Родители покорились воле Божией. Отец благословил Петра медным крестом, надлил его гривною денег, отдал ему свои единственные сапоги, и они простились. С дороги Петр прислал отцу сапоги назад и дошел в лаптях.

Антоний, уже наместник лавры, принял его ласково и поместил в просфорне.

Труд, молитва, полное послушание и неосуждение – вот чего искал Петр. Вскоре он был поставлен начальником просфорни, и в этом послушании трудился двенадцать лет. Однажды, в час уныния, было ему видение преп. Никодима просфорника, который сказал ему, что всегда посещает то место, где получил спасение.

Не принимая на себя чрезмерных подвигов поста, но в высшей степени умеренный, тихий, спокойный, незлобивый, мирный, – Петр без искушения проходил свой путь. Последнюю одежду готов был он уступить. Поймали раз странника, укравшего у него зимою тулуп. "Не троньте его, – он, бедный, и в тулупе трясется: нам хорошо в тепле, а он – на морозе", сказал он и отпустил странника, дав ему денег и научив его вперед не воровать.

Плотских страстей, плотской борьбы, нечистых помыслов не знал Петр вовсе. И тот путь, царский, которым шел подвижник, привел его к великим духовным дарам.

По пострижении, 20 сентября 1824 года, в монашество, с именем Пафнутия, он увеличил труды. В келлии его было лишь Распятие, икона Пресвятой Богородицы, деревянная голая скамья, столик, фонарь и деревянная чашка. Ночью, кроме молитв, переписывал он свято отеческие книги. Благодатные видения посещали часто избранника Божия, укрепляя его. Во время совершения литургии он удостоился чудного озарения, в котором ему открылось таинство нашего спасения.

Пред рукоположением во священство ему представилось в сновидении, что неведомый ему Архиерей в алтаре Великой лаврской церкви подает ему с престола Евангелие, окруженное неизреченным сиянием, и на ответ его, что он не дерзает, Жена, стоящая одесную Архиерея, в царском одеянии, говорит: "Возьми, Пафнутий, Я поручаюсь за тебя".

Вскоре отец Пафнутий был назначен духовником лавры. Познание падшей оскверненной человеческой природы погружало его в великую скорбь, сокрушало до изнеможения. "Бедные, бедные люди, – говорил он, – если б они знали, какие блага они меняют на смрад греховный", и эту склонность ко греху приписывал врагу спасения.

В 1838 году о. Пафнутий подал прошение о принятии схимы, и в сомнении, разрешат ли ему в столь не старые годы (ему было 48 лет), был подкреплен явлением святителя Парфения. Вскоре митрополит киевский Филарет сам облек его в схиму. И с еще большею всепоглощающею силою предался схимник молитве, которая вросла в сердце и действовала даже во сне. Он видел однажды в таком сне свое сердце, объятое пламенем. Его молитвенное правило состояло из чтения утром, в полдень и вечером по одному евангелисту, совершения ежедневно пения всей псалтири, молитв утренних и вечерних, акафиста Спасителю, Божией матери, поклонения страстям Христовым и песни "Богородице, Дево, радуйся", которую он произносил триста раз.

Его усердие к Матери Божией было необыкновенно. Он имел к Пресвятой Владычице умилительную, нежную и детскую любовь, и эта любовь излилась во вдохновенном к Ней воззвании: "Возлюбленная Богу Отцу дщерь, Безмужняя Эммануила Мати, кристалловидная Параклита, невесто святогласная горлице, белолилейный Творца ковчеже, благородное гнездо орла небесного, несгораемая свеще мирови! Архангельские Гавриилов глас вопию Ти!" "Наипрекраснейшая и добропослушливая Марие, Слову Мати Пречистая! ничего же иного, кроме Божией любве, пожелати не знаю. И в последняя моя – на поклонение ко Иисусови пройти, от злобных стражей мытарств Ты ми помози. На Тебе надеюся и Тобою хвалюся, да во век не посрамлюся, пепел и персть аз".

"Несомненная моя надеждо, Архангельске глас вопию Ти, безгрешная Маргарито, спасающая род наш, Игумения Лавры пещер, обрадованная, радуйся! С Тобою Господь, Тобою же с нами; умилосердися надо мною: грешен есмь, но Твой! Поручница мне и житию исправительница буди. Всего себя вручаю Тебе, Мати Божия. Сохрани мя под кровом Твоим".

"Сердобольная Мати моя, Богородице, и несомненная вся надеждо, под кровом Твоим сохрани меня, погибающа, и в шлем спасения облецы мя, инока". О Благовещении о. Парфений говорит: "Буди благословен и преблагословен день Благовещения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы". Много раз он имел видения Пречистой Девы. Однажды, прочтя, что Святая Владычица была первою инокинею, он стал размышлять о том и задремал. Тогда он увидел окруженную монахами величественную инокиню с жезлом в руках. Она подошла к нему и сказала: "Парфений, Я – монахиня!" В другой раз Она предстала ему во славе в час скорби, по горячей мольбе его. Он провел несколько лет в тесной келлии, окно которой загородил иконою Пресвятой Богородицы, озаренной лампадою, и говорил: "На что мне свет чувственный: Пречистая – свет очей и души моей". Молясь однажды, чтоб открыла ему Владычица, что есть схимничество, услышал он голос: "Посвятить себя на молитву за весь мир".

Отлученный от всего земного – мирское достояние считал он грехом. Вещи, приносимые ему, связывал в узел и выносил на дорогу. Графиня Анна Орлова однажды, преклонив пред ним колени, сказала: "Отец, чем я тебя могу утешить? – не пожалею и миллионы". – "Вот нашла, чем утешить, – отвечал он, – на что мне этот навоз?"

Отца Парфения смущало, что он не испытал гонения, и что тем путь его скорбей не полон. Но митрополит киевский Филарет успокоил его: "На что тебе гонение, – ты сам себя гонишь. Кто пожелает жить твоею жизнью?"

Величайшею отрадою подвижника было ежедневное совершение литургии в домовой церкви митрополита. Тут во время херувимской, молясь пред престолом с воздетыми руками, видел он однажды отверстое небо, Христа, сходящего на престол, Бога Отца, благословляющего Его снисхождение и парящего над Ним Духа Святого. 13-го ноября 1843 года видел он Златоуста с архистратигом, пришедших к нему на помощь. Однажды, долго повторяя молитву: "Иисусе, живи во мне", – услыхал сладкий и тихий голос: "Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем". Накануне нового года, созерцая духовно младенчество Богочеловека, погрузился он в тонкий сон, и увидел двух ангелов, летящих от Востока с Младенцем на руках, Которого они положили пред старцем. Невыразима была красота Божественного Младенца, и от любви, светившейся в его взоре, сердце старца разгоралось.

Весну и лето о. Парфений проводил с митрополитом в Голосеевой пустыни. Там в чаще леса была его келлия; удаляясь в лес, он совершал свои правила. Посетители, приходившие к старцу, отвлекали его от вожделенного безмолвия, но, когда он решил затвориться, ему было видение, что на него напал страшный зверь, а духовные дети отогнали его. Он объяснил себе, что духовными своими детьми обретет он спасение. Неисполненное за день из молитв отлагал он на ночь, так что часто лишь один час оставался на сон.

Истощенная плоть старца казалась прозрачною оболочкою его души. Большие, огненные глаза, пронизывавшие сердце, сосредоточивали всю жизнь.

Редко обличительное слово срывалось с его уст, но тогда и сильных мира он обличал бесстрашно. Последние свои годы старец прожил в келлии у ближних пещер. Большую часть времени он проводил в темной комнате с Распятием и иконою Богоматери. В соседней комнате устроили для него церковь. Его служение исполняло молящихся невыразимым благоговением.

С радостью ждал он дня смерти и, сидя у приготовленного им для себя гроба, говорил о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; говорил о вере в Пресвятую Владычицу Богородицу, Которую называл "несомненною своею надеждою, при возвращении от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество".

Перед кончиною старец простился со всеми. 1855 г., рано утром, в великий праздник Благовещения, совпавший в тот год со Страстною пятницею, о. Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей келейной своей церкви. Митрополит киевский Филарет на своих руках выносил его гроб и схоронил его в Голосеевской пустыни, в храме Пречистой Девы во имя Ее иконы Живоносного Источника.

ИЗРЕЧЕНИЯ ОТЦА ПАРФЕНИЯ

Потеря благодати страшнее всех потерь.

Чем ближе приближаешься ты к Богу, тем сильнее враг ухватится за тебя.

Никогда не должно последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытывать его временем.

Пути высшие должны мы предавать Самому Богу чрез отца нашего и наставника.

Наши желания и намерения рассеиваются, как прах. Итак, всеконечно, должны мы предаться воле Водителя нашего.

Неизреченная польза проистекает из уединения.

Кто стяжал страх Божий, для того нет на земле ни скорби, ни радости.

Чтобы уклониться от смущения и сохранить дух молитвы, уклоняйся от всякого рода бесед и посещений, всему предпочитай уединение и чаще размышляй о смерти.

Пришествие Святого Духа попаляет и истребляет все страсти.

Честь, от человеков бываемая, должна быть ненавистна душе, ищущей спасения и познающей свою немощь.

Для достижения совершенной чистоты не имей привязанности, даже духовной, ни к человеку, ниже к вещи; люби всякого любовью совершенною, как самого себя, но без пристрастия, т. е. не желай присутствия или видения любимого человека и не услаждайся мыслью о нем.

Язычный не исправится на земле.

Кто сам не достиг в меру совершенства и начинает учить других, – погубляет и то, что имел.

Будет только то, что определил Господь.

Делай все вопреки хотения плоти: хочется лечь покойнее – принудь себя на противное; хочется облокотиться, сидя – воздержись; и так во всем.

Должно нудить себя и не хотяща к молитве и ко всему благому.

Для принятия Святого Духа необходимо изнурить плоть: даждь плоть и приими Дух.

Всякая благословенная душа есть проста, справедлива, милостива, любезна, не горда, не злобива, не величава, не прозорлива, воздержна и боящаяся Бога.

Зло пристает к нам, как заразительная болезнь. Если будешь часто обращаться с язычным, с клеветником, с миролюбцем, – и сам незаметно впадешь в те же пороки. И наоборот, обращайся часто с мужем духовным и молитвенником, – в тебя перельются те же добродетели.

У человека нечистого и страстного и вещи его заражены страстями; не прикасайся к ним, не употребляй их.

Не должно рассказывать другим о своих подвигах и молитвенном правиле. Хотя бы это было и не из тщеславия, но у тебя отнимется дар, который ты обнаружил.

Монах должен жить один, а другой с ним – Господь. Монах любит всех людей, но скучает с ними, потому что они отлучают его от Бога.

Без молитвы нельзя снести уединения, без уединения нельзя стяжать молитвы. Молитва истинная есть та, которая вросла в душу и совершается духом.

Никто не возвращался в келлию свою таким, каким вышел из нее.

Святые скорбями совершаются.

Хорошо с Богом везде, а без Него очень скучно и в раю, и в аде.

Чтение Псалтири укрощает страсти, а чтение Евангелия попаляет терние грехов наших, ибо слово Божие "огнь поядаяй есть". Однажды в течение сорока дней читал я Евангелие о спасении одной благотворившей мне души, и вот вижу во сне поле, покрытое тернием. Внезапу спадает огонь с небесе, попаляет терние, покрывавшее поле, и поле остается чистое. Недоумевая о сем видении, я слышу глас: "Терние, покрывавшее поле, грехи благотворившей тебе души; огнь, попаливший его, – слово Божие, тобою за нее чтомое".

Страстные Евангелия прочитывайте, когда прилучится, наипаче в скорбное время.

Молчание собирает, а глаголание расточает.

Буди на тебе благословение Божие, чадо мое духовное, покров несомненной нашей надежды Богородицы и помоществование чудотворцев печерских.

МОЛИТВА ЕЖЕДНЕВНАЯ ИЕРОСХИМОНАХА ПАРФЕНИЯ КИЕВСКОГО

Молитва старца парфения киевского

Молитва иеросхимонаха Парфения Киевского

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, не попусти, чтобы суетность, самолюбие, чувственность, нерадение, гнев господствовали надо мною и похищали меня у любви Твоей. О, мой Господи, Создатель мой, все упование мое! Не остави меня без удела в блаженной вечности; соделай, да и я последую святому примеру Твоему, буду покорен властям, надо мною поставленным; даруй мне сию чистоту духа, сию простоту сердца, которыя делают нас достойными любви Твоей. К Тебе, о, Боже мой, возношу душу мою и сердце мое: не попусти погибнуть созданию Твоему, но избавь меня от единственнаго и величайшаго зла: греха. Соделай, Господи, да переношу с таким же терпением беспокойства и скорби душевныя, с какою радостию приемлю удовольствия сердечныя. Если Ты хочешь, Господи,— можешь очистить и освятить меня. Се, предаю себя Твоей благости, прося истребить из меня все противное Тебе и присоединить к сонму избранных Твоих.

Господи! Отыми от меня праздность духа, погубляющую время; суетность мыслей, мешающую Твоему присутствию и развлекающую внимание мое в молитве; если же, молясь, я уклоняюсь от Тебя моими помыслами, то помоги мне, дабы сие развлечение было не произвольно, и, отвращая ум, да не отвращу от Тебя сердце. Исповедаю Тебе, Господу Богу моему, все грехи моего беззакония, ныне и прежде соделанные пред Тобою: отпусти мне их, ради имени Твоего святого, и спаси душу мою, которую Ты искупил драгоценною Кровию Твоею. Вручаю себя милосердию Твоему, предаюсь в волю Твою, твори со мною по благости Твоей, а не по злобе и беззаконию моему. Научи меня, Господи, располагать дела свои так, чтобы они споспешествовали к прославлению имени Твоего святого. Умилосердись, Господи, о всех христианах; услыши желание всех вопиющих к Тебе, избави от всякаго зла, спаси рабов Твоих (имена), пошли им отраду, утешение в скорбях и милость Твою святую. Господи, молю Тебя особенно о тех, которые меня чем-либо обидели и опечалили или какое-либо зло сделали: не наказывай их меня ради грешнаго, но пролей на них благость Твою.

Господи, молю Тебя о всех тех, которых я, грешный, опечалил, обидел или соблазнил, словом, делом, помышлением, ведением или неведением. Господи Боже! Отпусти нам грехи наши и взаимныя оскорбления; изжени, Господи, из сердец наших всякое негодование, подозрение, гнев, памятозлобие, ссоры и все то, что может препятствовать любви и уменьшать братолюбие. Помилуй, Господи, тех, которые поручили мне, грешному, недостойному, молиться о них! Помилуй, Господи, всякаго просящаго Твоей помощи. Господи! Сотвори сей день днем милосердия Твоего, подай каждому по прошению его: буди пастырем заблудших, вождем и светом неведущих, наставником немудрых, отцом сирых, помощником угнетенных, врачем больных, утешителем умирающих, и приведи нас всех к желанному концу — к Тебе, пристанищу нашему и блаженному упокоению. Аминь.

Текст приводится по изданию: Православный молитвослов и Псалтирь. М.: Свято-Данилов монастырь, 1995. С. 222-223

Copyright © 2006-2011 Библиотека “Халкидон”